Василиск - Страница 6

— Только планер, — шептал он. — Орнитоплан. Можно пешком. Можно верхом.

Нури наклонился. У кустов кибер уговаривал осла.

— Как хоть зовут тебя, служивый?

— Телесик! — донеслось с земли. — Домовой кибер Сатона.

Широкими взмахами Нури набрал высоту и с облегчением перешел на привычный планирующий полет. Внизу, сколько видел глаз, расстилался лесной массив ИРП. Проплывали редкие изумрудные прогалины, и в непривычной тишине отчетливо слышались крики обезьян и птичьи голоса. На маленьком пульте светил зеленым глазом единственный прибор — указатель курса. Орнитоплан был сделан таким образом, что, включаясь в биологическую систему управления, пилот ощущал его всем своим телом и диагностика неисправностей не вызывала затруднений. Поврежденное крыло чувствовалось как тянущая боль в предплечье. Но приключение на поляне окончилось благополучно, а в прозрачной дали уже виднелась игла главного корпуса ИРП. Нури расслабился.

— Здравствуй, — послышалось рядом. Нури оглянулся. В метре от него, слева, едва шевеля крыльями, летел ворон.

— Привет! — ответил Нури. — У вас здесь что, все птицы разговаривают?

— Рразумные, — сказал ворон.

— Я уже встречал говорящего попугая. Попугаи тоже?

— Некоторрые.

— Пррогрресс, — сказал Нури. — Видимо, Сатон не только реставрирует природу. Он ее модернизирует. А вообще чего зря напрягаться? Садись, поговорим.

— Я воррон, — сказал ворон.

Нури задумался. Разговор стоило поддержать. Не каждый день есть возможность поговорить с вороном.

— Женат? — спросил он.

— Трижды. Последний рраз на берой ворроне, — с японским акцентом ответил ворон. Потом добавил: — Рразошрись. Харрактерр.

— Ай-яй, а сколько лет прожили?

— Портораста.

— С ума сойти! — Нури с уважением посмотрел на птицу. — Сто пятьдесят лет. С белой вороной. Я бы не выдержал.

Собеседник молча летел рядом. То ли он расстроился, то ли разозлился. Когда Нури, целясь на башню ИРП, сделал пологий вираж, ворон презрительно сказал:

— Ррожденный порзать… — Он чуть шевельнул хвостом и дал несколько кругов на уровне глаз Нури. Это получилось у него как бы само собой.

— С какой ноги ползет сороконожка? Твоя ль заслуга в умении летать. Чем гордишься, ворон? — Твердое «эр» звучало в их беседе, как горошина в погремушке. Нури развеселился. — Но критику я принимаю. Без злопыхательства. Позитивную. Научи, каким пером ты шевелишь, чтобы сделать вираж?

— Вопррос не трруден, — сказал ворон. — Это дерается…

Он заглянул себе под живот, веером растопырил хвост и провалился вниз.

— Вот так, — сказал Нури. — Впредь не хвастайся.

Ворон, скрывшись из глаз, больше не показывался, и Нури вскоре благополучно приземлился на маленьком травяном аэродроме ИРП.

Нури проснулся от птичьего гомона и лежал, прислушиваясь. Вот протопал на кухню Телесик, загремел крышкой комбайна. Издалека, похоже с аэродрома, донесся неясный говор динамика.

Скрипнула дверь, солнечный луч упал на лицо. Когда Нури открыл глаза, рядом стоял Телесик. Он неодобрительно щелкнул челюстью и сказал:

— Вставай.

Вставать не хотелось. Кибер потоптался возле кровати и ушел по хозяйственным делам. С самого появления на свет он не переставал удивляться человеческой способности спать.

Нури вышел на балкон. Внизу, в бассейне, плескался и фыркал дед. Он играл с дельфином, носился с ним в обнимку у самого дна. Нури проводил их взглядом до поворота, встал на перила, оттолкнулся и ушел в воду, описав длинную дугу. Он плыл в глубине у стен, заглядывая в гроты, вспугнул двух маленьких крабов, которые не поделили между собой ракушку, осмотрел колонию мидий и на последнем выдохе пробкой выскочил из воды.

У кромки бассейна, на еще прохладном песке, лежал дед. Он сыпал песок себе на живот и рассматривал.

— Здоров, парень, — подытожил дед свои наблюдения. — Сидячая жизнь не повлияла на тебя.

Нури засмеялся.

— В общем да. Но мышечная масса за этот год не увеличилась. Я остановился в физическом развитии… Надо бы рыбу развести в бассейне, пуст бассейн.

— Бесполезно, дельфин всю поест. Недавно сюда заплыла пара приблудных макрелей, только их и видели.

По самой кромке бассейна, гоня перед собой овальный голыш, припрыгал на одной ножке вундеркинд и акселерат Алешка. Он вежливо поздоровался с Нури и напомнил, что на утро намечена прогулка по городку ИРП.

— И вчера, Нури, вы обещали мне сказку.

— Каюсь, — вздохнул Нури. — Сказку может сочинить только гений. Мне это не по силам. Я попробую, но позже. И не суди строго.

— Не судить? — Вундеркинд задумался, нарисовал что-то ногой на песке, зачеркнул. — Что ж, посмотрим. Вчера вы неплохо взяли интеграл в функциях Матье. Мне понравилось, хотя интеграл в общем-то табличный…

— Хозяин! — послышалось издали. — Хозяин, пора завтракать.

— Хочу киберу голос сменить. — Сатон поднялся, не касаясь руками земли, стряхнул песок. — Слишком басит. При его комплекции больше подойдет баритон.

Они пошли через небольшой сад. Белокрылые березы, сплошь опутанные лианами, ивы и пальмы, платаны и почти черные гладкие кактусы без колючек уживались в этом саду.

— Гибриды, — рассеянно сказал Сатон. — Ищем подобия старых форм.

Пока Нури завтракал, Алешка с нетерпением ждал. Он отнес еду дельфину и загнал на тополь кота. Кот Синтаксис, с шишковатой головой и твердыми мурлами — так бабушка называла те места, из которых у кота росли усы, — скучно шипел. Шипел он в порядке профилактики, так как акселерат никогда ему не делал зла. Просто Синтаксис, заматерелый в своей угрюмой воинственности, не нуждался ни в чьем внимании и меньше всего в Алешкином.